— Ты опять ничего не сделала! — голос Марии Павловны разнёсся по всей квартире, как только Елена вошла в гостиную. Её свекровь стояла у окна, сложив руки на груди, и смотрела на невестку с осуждающим выражением лица.
Елена тяжело вздохнула, пытаясь не поддаваться на провокацию. Это было уже не в первый раз, и каждый раз, возвращаясь домой, она ожидала этих слов, как неизбежной части своей жизни.
— Мария Павловна, — начала Елена, стараясь держаться спокойно, хотя внутри всё кипело, — я убирала с самого утра, а потом поехала за покупками. Что ещё я должна была сделать?
Свекровь, не отвлекаясь от окна, только презрительно усмехнулась.
— Конечно, убирала, — саркастически произнесла она. — У тебя понятие о чистоте очень специфичное. И что это за покупка? Снова какие-то ненужные вещи?
Елена почувствовала, как у неё напрягаются плечи. Это было как всегда: Мария Павловна вмешивалась во все аспекты их жизни, начиная от уборки и заканчивая тем, что Елена готовила на ужин. За последние годы их совместного проживания в одной квартире жизнь Елены превратилась в бесконечную борьбу за своё место в семье.
— Я купила продукты для ужина, — сказала она, стараясь не показывать свою злость. — То, что ты называешь «ненужными вещами», — это то, что нужно для нашей семьи.
Мария Павловна повернулась к ней, её глаза сверкали от недовольства.
— Если бы ты умела правильно вести хозяйство, — сказала она, — то знала бы, как сэкономить на еде. Я всегда говорила Антону, что тебе не хватит ума управлять домом.
Елена замерла, её руки сжались в кулаки. Она была хорошей женой и матерью, всегда старалась делать всё возможное для своей семьи. Но с Марией Павловной было невозможно — она не давала ни минуты покоя, всегда находила повод для критики.
— Мария Павловна, — начала Елена, чувствуя, как внутри нарастает волна гнева, — это наш дом. Я живу здесь со своим мужем и ребёнком, и я имею право решать, как управлять домом.
Свекровь нахмурилась, её лицо стало ещё более серьёзным.
— Ах, так? — спросила она, её голос был полон презрения. — Ты думаешь, что можешь вести дом лучше меня? Да ты даже нормальный ужин приготовить не можешь!
Елена больше не могла сдерживаться. Она почувствовала, как слова свекрови были как пощёчина по её самолюбию.
— Я не обязана отчитываться перед тобой, — ответила она твёрдо. — Это моя жизнь, и я имею право принимать решения в своём доме.
Эти слова словно повисли в воздухе, и в комнате наступила гробовая тишина. Мария Павловна посмотрела на невестку так, словно та сказала что-то невероятное, что выходит за рамки дозволенного.
— Значит, ты так говоришь со мной в моём доме? — холодно переспросила свекровь. — Я здесь живу всю свою жизнь, и ты не имеешь права меня выгонять.
Елена замерла, понимая, что её слова могли прозвучать слишком резко, но отступать было поздно. За последние несколько лет она устала от постоянных придирок и осуждения. Ей нужно было своё пространство, своё право на жизнь.
— Я не говорю, что ты должна уйти, — сказала она, пытаясь говорить мягче, — но ты должна понять, что мы с Антоном теперь сами строим свою семью. Ты не можешь вмешиваться в каждое наше решение.
Мария Павловна поджала губы, её лицо выражало смесь обиды и недовольства.
— Я просто хочу вам помочь, — тихо сказала она, но в её голосе звучало разочарование. — Я всегда хотела, чтобы мой сын жил в достатке и порядке, а ты этого не понимаешь.
Елена посмотрела на свекровь, чувствуя, как её сердце сжимается от горечи. Она знала, что Мария Павловна любит своего сына, но её любовь превращалась в желание контролировать каждую мелочь в их жизни.
— Мы ценим твою помощь, — сказала Елена мягко, — но мы должны сами научиться быть семьёй.
Мария Павловна долго молчала, прежде чем ответить.
— Хорошо, — наконец сказала она, её голос был тихим и спокойным. — Я больше не буду вмешиваться. Но помни, если что-то пойдёт не так, я всегда рядом.
Елена вздохнула с облегчением, чувствуя, что это был первый шаг к восстановлению мира в их доме. Но внутри у неё оставалось чувство, что конфликт ещё не окончен.
