Аня прислонилась к холодному стеклу в кухне, наблюдая, как крупные снежинки оседают на подоконнике, медленно тая от тепла, исходящего из дома. В этом движении было что-то успокаивающее, что-то из детства, когда мир казался простым и ясным, как сама зима. Но этот зимний вечер был далеко не таким. Под поверхностью уютного семейного вечера текло напряжение — плотное, как вино, которое стояло на столе, не выпитое.
— Ты ему позвонила? — голос ее матери, строгий, почти обвиняющий, прорезал тишину. Аня вздрогнула, словно вырвавшись из плена собственных мыслей. Ей вовсе не хотелось начинать этот разговор. Но мама всегда добивалась ответа.
— Нет, — коротко ответила она, не поворачиваясь.
Мать вздохнула так тяжело, что звук почти эхом отразился от стен. За этими вздохами стояло больше, чем простое разочарование. Стояло молчаливое недовольство, накопленное годами, ожидания, которые Аня не смогла оправдать. Ей было двадцать пять, и это ожидание висело над ней с каждым днем всё тяжелее.
— Я не понимаю, почему ты его избегаешь, — с едва скрытой обидой продолжила мать. — Это твой отец, Аня.
Аня вглядывалась в стекло, в своё отражение, как будто пыталась отыскать ответ. Отца она не видела почти пятнадцать лет, с тех пор как он ушел из их жизни, оставив глубокий след, словно порез, который не заживает. И теперь, когда он вдруг объявился и захотел «всё исправить», Аня не могла понять, зачем ему это нужно. Прощение — это ведь не просто слово, которое можно выдохнуть и забыть.
Она повернулась к матери, чувствуя, как пульсирует злость где-то в глубине ее груди.
— А тебе не кажется, что слишком поздно? — выпалила Аня, глядя прямо в глаза матери. — Он ведь нас бросил, ушел без единого объяснения! Ты понимаешь, как это было для меня?
Мать только покачала головой, отводя взгляд.
— Мы все делаем ошибки, — сказала она тихо, — и порой мы не понимаем, что теряем, пока не станет поздно. Ты думаешь, мне было легко? Я же не запрещала тебе с ним общаться, это был твой выбор, Аня.
Эти слова ударили по ней больнее, чем она ожидала. Конечно, ей было больно. Ей было больно все эти годы. В детстве она тосковала по нему, а в юности научилась подавлять боль и злость, заменив их холодным презрением. Но этот вечер словно вскрывал старые раны, заставляя ее погружаться в ту боль, от которой она так долго бежала.
— И что теперь? — с горечью спросила Аня, не понимая, почему мать так отчаянно защищает того, кто их предал. — Ты хочешь, чтобы я сделала вид, что ничего не было? Чтобы я простила и приняла его?
Мать, прищурив глаза, посмотрела на нее с выражением, в котором было столько же усталости, сколько и обиды.
— Я хочу, чтобы ты дала ему шанс объясниться, Аня. Чтобы ты услышала его. Это, возможно, единственный способ обрести мир с собой.
Аня опустила взгляд. Она знала, что мать права, но, столкнувшись с этой правдой, она чувствовала себя будто в ловушке, окружённой собственными эмоциями. Ее отец хотел встретиться с ней завтра — в кафе на окраине города. Она столько раз прокручивала в голове эту возможную встречу, но каждый раз не могла представить, о чем они будут говорить. Какие слова могут передать пятнадцать лет тишины?
На следующий день Аня приехала в назначенное место. Это было небольшое кафе, заваленное зеленью, с мягким светом и тихой музыкой. Она выбрала столик в углу, с которого можно было наблюдать за входной дверью, но в то же время оставаться незаметной. Пальцы её рук слегка дрожали, когда она заказала чай.
Он вошел минут через пятнадцать. Аня узнала его сразу, хотя годы изменили его лицо, сделали его старше и жёстче, чем она его помнила. Но что-то в его походке, в том, как он опустил взгляд, когда вошел, напоминало ей о прошлом. Смешанные чувства поднимались в ней, как прилив. Она сдерживала себя, стараясь не выдать напряжение.
— Привет, — тихо произнес он, садясь напротив.
— Здравствуй, — ответила она, стараясь сохранить ровный тон.
Они молчали. Аня почувствовала, что слова застревают у неё в горле, как будто что-то мешает им выйти наружу. Отец внимательно смотрел на неё, его взгляд был мягким, немного грустным.
— Я не знаю, с чего начать, — признался он, с трудом сдерживая волнение.
Она коротко кивнула, давая понять, что слушает. В этом молчании была тишина, словно между ними возвышалась стена из недосказанности и упреков.
— Я совершил ошибку, когда ушел, — медленно произнес он, наконец. — Я был глуп, эгоистичен… Ты заслуживала лучшего отца.
Эти слова, признание его ошибок, всколыхнули в ней давно забытое чувство. Она вспомнила все моменты, когда он не был рядом: первый школьный спектакль, выпускной, момент, когда она получала первую работу. Она росла, а он где-то там, в своей собственной жизни, не зная, чем она живет.
— Почему ты это сделал? — резко спросила она, не желая больше откладывать боль в сторону. — Ты просто исчез, и я осталась одна, думая, что это моя вина, что я недостаточно хороша для тебя.
Он отвел взгляд, и Аня увидела, как его губы сжались в тонкую линию, как будто ему больно это слышать.
— Я не смогу объяснить тебе так, чтобы это звучало логично, — прошептал он. — В тот момент я был сломлен, потерян, и мне казалось, что единственный способ спастись — это уйти. Но я понял, что, спасая себя, я предал тебя, твою мать… вас всех.
Она не знала, что ответить. Его слова вызывали одновременно сострадание и гнев. Ей хотелось понять его, но пятнадцать лет боли так просто не стереть.
— Ты хочешь, чтобы я простила тебя? — спросила она, внезапно почувствовав пустоту в груди.
Он покачал головой.
— Я не смею просить о прощении. Но я бы хотел, чтобы ты знала, что я хочу быть рядом сейчас, даже если поздно. Возможно, я не смогу наверстать упущенное, но я готов попытаться, если ты позволишь.
Взгляд его был искренним, и в этот момент Аня поняла, что его сожаления были не просто словами. Он действительно сожалел, что потерял связь с ней. В душе что-то зашевелилось, запульсировало.
— Я не знаю, как это будет, — ответила она честно. — Но, возможно, мы можем попробовать. Просто медленно… шаг за шагом.
Он кивнул, словно принимая её условие, и что-то в его глазах вспыхнуло — надежда, осторожная, едва заметная.
Они проговорили ещё долго. Было много пауз, много трудных моментов, но в этот вечер что-то изменилось. Стены, которые они строили вокруг себя годами, начали рушиться. Им предстояло долгий путь, но теперь этот путь они могли пройти вместе.
Аня вернулась домой, чувствуя тяжесть и лёгкость одновременно. Она знала, что впереди будет непросто, но теперь она чувствовала, что сделала шаг навстречу себе.
