Новые соседи Харитоновы, въехавшие в квартиру слева, произвели неизгладимое впечатление на Урванцева Андрея.
Чтобы узнать что из себя представляют Харитоновы, Андрей принялся следить за ними исподтишка. В окно подглядывать, в глазок, и вообще.
…Тонированный «мерседес» вальяжно подкатил к дому и ткнулся «мордой» в заборчик, которым был отгорожен бордюр. Из машины вышел сосед-Егор, обошел иномарку, открыл дверь супруге.
Та выплыла из авто изящно, как светская львица. У Андрея, подглядывавшего из-за шторы аж дыхание перехватило.
И было от чего. Женщина она была редкой красавицей. Длинные стройные ноги «от ушей», торс изогнут как надо, лицо ангельской красоты.
-Чего опять встал у окна? Есть садись, — отвлек Андрея от размышлений громкий Женькин голос.
Андрей поглядел на жену. Большая, массивная. Пижамные брюки едва не трещат по швам, кость широкая, но талия есть. Круглое розовощекое лицо выдает деревенские корни… Женька уродиною не числилась, но и на красавицу не тянула.
-Чего? – вопрошающе уставилась на Андрея Женька.
-Смотрю, — отлип от окна Андрей. – Какая то ты у меня…
-Какая?
-Настоящая «деревенская баба»! Опять картошка? А когда на диету сядешь, ведь оплывешь скоро!
В доме их, хоть и новом, слышимость была такая, что мама не горюй. Чихи, кашель, детский плач, тявканье комнатных собачек и в особенности громкие ссоры – ничего от соседей не скрыть.
Евгению Андрей в деревне нашел. Влюбился, с собой увёз. А она горластая оказалась.
Некоторое время в общаге жили. Там в соседях числились алкоголики и ворюги, Женька их там чихвостила только так.
Эту квартиру в ипотеку взяли. Выбирали получше, чтобы новостройка. И все бы хорошо, живи-наслаждайся, ан нет.
Портил Андрею наслаждение новой жизнью тот факт, что тут все без исключения соседи оказались интеллигентами до мозга костей. С утра на работу, вечером – с работы, а в остальное время молчат тихонько в своих квартирах.
Одна Женька Андрюхина «статистику» дома портила. Нормально же разговаривать не умеет, всё криком.
Стыдно Андрюшке за жену, но что поделать, но обратно же в деревню не вернешь. Да и привык, что сказать. Вместе огонь и воду, сын у них подрастает, пятилетний Мишка.
…А когда Андрюха Милену соседскую увидел, то понял: вот такой она должна быть, настоящая жена. Красивой, интеллигентной и… Тихой.
Андрей несколько раз подслушивал, прильнув ухом к стене, чем там живут, чем дышат новые соседи.
А дышат Харитоновы спокойствием. Уважением личного пространства. Ни Милена, ни сам Егор, ни даже их сынишка Владик, ни разу друг на друга голоса не повышали. Всё только «извини-подай пожалуйста» и «спасибо дорогой».
Слова то такие, каких в семье Андрея и не слыхивали.
Егор же знакомству с Андреем был чрезмерно рад. День не день, если вдвоем у крылечка не побалагурят. Общий интерес у мужчин был: у обоих машины, есть о чем говорить. Правда у Егора и авто респектабельней, в-отличие от Андреевой «Калины». Тем не менее Харитонов только с Андреем из всего двора и сдружился.
-Опять поругались? – участливо поинтересовался у Андрея Харитонов.
-Немного.
-Жена у тебя — настоящая фурия, — пыхнул Егор. – У вас страсти кипят.
-А ты почему «уши греешь»? – расстроился Андрей.
-Ну извини сосед. Сам понимаешь. Слышимость сильная.
-Стыдно то как. Ты тут орёшь, а они — указал Урванцев на стену, за которой сосуществовали соседи, — Всё слышат.
Евгения фыркнула:
-Их проблемы! Что я в своем доме и покричать не могу?
-Но можно же жить без крика!
-А знаешь что? Слушай больше своего соседа! Странный он! Я из магазина возвращалась, а он с меня глаз не сводит! Глазами будто съесть хочет! И мысленно раздевает! Не хотела тебе говорить, а придётся, а то у тебя гляжу, свет клином на этом соседе сошелся!
Урванцев в ответ рассмеялся:
-Ты серьёзно?! А ты его жену видела? Да там все фотомодели нервно курят в сторонке! Как же, обладая такой красотой, он на тебя слюни пустит! Ну рассмешила, ей Богу!
Женька рассердилась еще больше. И даже сняла с ноги тапок и швырнула в мужа.
-Вывез тебя из деревни, на свою голову! Но деревню из тебя вывести так и не смог! — окручинился Урванцев.
Ругаться начали каждый день.
Урванцев доводил жену тихим бормотанием:
-Не брякай посудой. Ходишь как слон. И ради Бога, разговаривай тише! Ты же орёшь!
-Да что ты пристал ко мне, «Орёшь, да орёшь»? — взрывалась женщина. -Я не ору! У меня просто голос громкий!
Какое-то время Женька старалась разговаривать тихо. Но какое же это было мучение, «насиловать» свой организм!
-Да пошло оно всё! Что я поделаю, если я такая вот громкая? — как-то старалась оправдаться перед мужем Женька. — Я такой родилась. Так я выражаю мои чувства, мои мысли, эмоции! Зачем ты пытаешься меня переделать?
-Я просто хочу чтобы ты молчала. И не трынди со мной больше обо всякой ерунде! — высказался Андрей. — Будь загадочной и молчи!
Болтушка от природы Женька злилась.
-Ты тоже меня не устраиваешь! Я тоже хочу чтобы ты стал другим! Мужественным и работящим! Чтобы сыном занялся, двери доделал! Чтобы мне не пришлось орать на тебя! Это ведь из-за тебя всё!
Стена непонимания между супругами всё росла. Ситуацию исподволь усугублял сосед-Харитонов. Лез со своими советами, качал головой:
-Опять ругается? Жалко тебя. А у нас с Миленой тихий рай. Она книги читать любит, я — у телека. Пересекаемся только в кухне. А давайте в ресторан вместе сходим. Ты со своей супругой, я со своей.
Андрей согласился. Но оказалось что у жены и платья то нормального нет. Как-то не продумали этот момент. Переехать в новую квартиру сумели, а платье «на выход» Женьке до сих пор купить не смогли. Выручила Женькина подруга, отдала свое платье.
«Сама шила. Мне всё-равно некуда его надеть, так что дарю его тебе.»
Платье казалось красивым. Длинное такое, в пол, обтягивающее как «кишка». Да только выяснилось, уже в ресторане, что не по размеру. И Урванцев потом сгорал со стыда, глядя на то, как жена выхаживала по ресторану как гейша, мелкими маленькими шажками.
Харитонов-сосед завороженно смотрел на сие. А Милена (жена соседа) снисходительно улыбалась.
-Зачем я это дурацкое платье надела? — плакала потом дома бедная Женька. — Подругу свою послушала, криворукую! Чтоб ей!
-Дело не в платье! — злился Андрей. — Просто ты такой человек, что на тебя что ни надень, всё как корове седло! Тебя стыдно «выгуливать», дома сиди!
Психанув, Урванцев ушел, хлопнув дверью. А когда вернулся, обнаружил, что в квартире нет ни жены, ни сына. Ушли и с вещами.
