Давид смотрел в окно машины, пока его жена, Лена, тихо сидела рядом. Они возвращались из дома её родителей после очередного вечера, который больше напоминал испытание, чем семейный ужин. Каждый приезд в дом тёщи заканчивался одними и теми же спорами и скрытыми уколами, которые не прекращались уже несколько лет.
Для Давида всё началось с первого визита в этот дом. Лена была единственным ребёнком, и её мать, Татьяна Васильевна, видела в ней смысл всей своей жизни. Поначалу Давид пытался наладить отношения, думал, что если он будет терпеливым и дружелюбным, она примет его как часть семьи. Но Татьяна Васильевна не собиралась отдавать дочь и была настроена весьма враждебно. Она рассматривала Давида скептически, как чужака, который забрал у неё «её девочку». Любая его попытка обсудить будущее или предложить что-то по поводу их с Леной жизни наталкивалась на стену из холодного безразличия или, наоборот, на прямые насмешки.
Каждый визит в дом тёщи превращался в долгий урок, как, по мнению Татьяны Васильевны, «должны вести себя настоящие мужчины». Она упрекала его в том, что он мало зарабатывает, недостаточно внимателен к дочери, а также «слишком занят карьерой», чтобы проводить время с семьёй. Лена молчала, и Давид понимал её – она боялась испортить отношения с матерью. Впрочем, каждый такой визит оставлял тень между ними.
Сегодняшний ужин оказался особенно сложным. Татьяна Васильевна устроила скандал, когда узнала, что Давид и Лена планируют купить дом в другом районе и отдалиться от её постоянного контроля. Она утверждала, что это предательство и что в хороших семьях дети не оставляют родителей в одиночестве. Лена молча смотрела в тарелку, избегая взглядов, а Давид чувствовал, как копится гнев. Но сказать что-то означало бы только ухудшить ситуацию.
Наконец, когда они добрались до дома, Лена начала разговор, которого Давид давно ждал, но не был к нему готов. Она попросила его «быть более терпеливым» и «постараться понять её мать», ведь та «осталась совсем одна» после смерти отца. Давид не мог сдержаться.
«Лена, я понимаю, что ты хочешь заботиться о ней. Но когда это становится жертвой нашей жизни и нашего покоя, я не могу просто смириться,» — ответил он с усталостью, чувствуя, что слова давно накопились, и теперь они наконец вырываются наружу. — «Мне важно строить семью с тобой, но я не могу это делать, если каждый наш шаг будет под её контролем».
Лена молчала, и Давид понял, что её сложно заставить сделать выбор между ним и матерью. Но он также знал, что их брак не выдержит, если так будет продолжаться.
Прошло несколько недель, и Лена неожиданно предложила посетить семейного психолога, чтобы разобраться в этой ситуации. Это решение оказалось спасительным. Татьяна Васильевна не поддержала идею, но Лена настояла. Во время консультаций стало ясно, что Лена разрывается между любовью к мужу и долгом перед матерью, чувствуя, что если она оставит её, то станет «плохой дочерью».
Давид услышал, как много Лена вложила в их отношения и как тяжело ей приходится между двух огней. Они начали строить свои границы и договорились, что их решения должны касаться только их, без вмешательства. Лена сама поговорила с матерью, объяснив ей, что хочет строить свою жизнь с Давидом.
Конфликты постепенно утихли. Лена и Давид смогли найти золотую середину между долгом и личным счастьем. Татьяна Васильевна постепенно поняла, что её дочь выросла, и даже начала видеть в Давиде не соперника, а помощника.
